• Главная
• Леонид Дмитриевич Лубнин

Леонид Дмитриевич Лубнин

В 2015 году исполнилось 125 лет со дня рождения художника-живописца
Л.Д. Лубнина. Он родился в Котельниче  в семье священнослужителей.  Вскоре после рождения сына семья переезжает в Яранск. Отец будущего художника Дмитрий Иванович Лубнин долгое время собирал деньги на строительство «своей» церкви и     стал первым настоятелем храма в   честь  благоверного князя Александра Невского и в память о  чудесном спасении Императора Александра Александровича и его августейшего семейства. Церковь  была заложена  8  сентября  1891 года на      конной площади и построена одновременно с  домом для жилья священника (ныне ул. К.Маркса, 65).
Как сообщают «Вятские епархиальные ведомости» 1906 – 1907 г.г., еще «в 1868 году епархией было куплено пустопорожнее место против старой Благовещенской церкви в количестве 55 сотен в длину и 30 саженей в ширину». Здесь и был выстроен в 1893 году «деревянный на каменном фундаменте крытый железом дом со службами для священника на пожертвования частных лиц и отчасти – на казенные средства. В 1883 году тут же построен на казенные средства небольшой деревянный флигель».
 Жена Дмитрия Ивановича – Глафира Михайловна, дочь ссыльного поляка Рубинского. Семья Рубинских длительное время проживала в Царевосанчурске, там они и приняли православие. Глафира Михайловна была строга во всех насущных вопросах, начиная от вероисповедания до быта.
Она сама справлялась с их довольно большим хозяйством: коровник, лошадиное стойло, сарай для телеги и тарантаса, баня, амбар, ледник.  Кроме того, были еще огород  и цветник. Сыновья и дочери уже во всем помогали родителям.
Дмитрий Иванович в свободное время любил столярничать. Почти вся мебель в доме была его «производства»: «вольтеровское» кресло, ломберный столик, комод, сундук, который отлично сохранился и поныне играет мелодию при открывании-закрывании.
За время супружества у Глафиры Михайловны и Дмитрия Ивановича родились семеро детей: Муза (1879), Зоя (1881), Ия (1884), Леонид (1890), Владимир (1894), и двое – Виктор и Модест – умерли в детские годы.
Правила жизни в тот период предполагали четко установленные каноны, стереотипы, следование которым было признаком благочестия. Если сыновья священнослужителей еще могли как-то определять самостоятельно свою стезю, то их дочери с младых лет готовились либо в попадьи, либо в учительницы. Все дочери Лубниных окончили Вятское епархиальное училище, где усиленно изучалась не только история религии, но и остальные науки преподавались достаточно полно. Будущим женам священнослужителей и учительницам прививались навыки ведения хозяйства: кулинария, домоводство, основы многих ремесел. Девушки умели не только шить, вышивать, прясть, ткать, но могли даже тачать сапоги. Музыка и танцы также входили в список обязательных предметов. Отличной была и языковая подготовка.
После окончания епархиального училища Муза стала учительствовать в Шкаланке, Зоя  - в Кугушерге, Ия – в Пиштенуре Яранского уезда.
 Леонид первоначальное образование получил в яранской церковно-приходской школе. Обнаружив свой талант художника в довольно юные годы, он последовательно и терпеливо развивал его теми способами, которые считал верными. «Леонид Дмитриевич, -  позднее напишет его        внучатый племянник Л.Н. Замахаев,    -  был не очень типичным представителем Богемы:   образ жизни  вел скромный и был плодовит чрезвычайно. Постоянно что-то   рисовал и  разрисовывал,    все свободные   стены  дома и  веранды  были расписаны  его  рисунками».  Вопреки  настояниям  родителей  вместо   Вятского духовного училища  им   была  избрана  учеба в  художественном  училище Казани,  где Леонид провел 4 года и  стал учителем  графических искусств в мужской  гимназии города Тетюши   Казанской  губернии. Вскоре, преодолев  творческий  конкурс,   поступил в  знаменитое Строгановское училище   в  Москве.  Его приезды в родительский дом всегда были  радостью для    Леонида  и всей семьи. Он как  старший  оказал  влияние  на младшего брата  Владимира,  который тоже отказался от  учебы в духовном    училище. 
Пришло время, и Владимир уехал из отчего дома  в Кронштадт, где поступил в мореходную школу. Окончил ее в первой пятерке, но мореходом  не стал. Его привлекал русский Север с его могучими реками. После каникул,  проведенных в Яранске, началась у Владимира служба на пароходах, трудившихся на Сухоне, Северной Двине, Вятке и Каме. Он был помощником капитана на Северной Двине.
Тесная   дружба  связывала их  с сестрой Ией.   По своей натуре Ия являлась лидером, у нее было множество друзей и приятелей, но самые задушевные разговоры она вела с братом Леонидом. Их объединяли не только возраст, но и тяга к искусству и литературе. Они оба были  привязаны    к лошадям.  Вместе сестрой Леонид любил просто бродить за пределами города,  прихватив с собой  мольберт. Могли  говорить на  любые темы,    не оставалась  в стороне и политика. Воспитанный в духе патриотизма к своему  Отечеству с  самого начала Первой мировой Леонид ушел на фронт вольноопределяющимся. Потом – учеба в юнкерском училище, и в звании подпрапорщика Леонид отправляется воевать в Бессарабию. Был ранен, находился на излечении в г. Оргееве. Природа Бессарабии и  новизна  быта -  все  это стало    темой   для его     множественных  этюдов и миниатюр.
После развала фронта в 1917 году вернулся в Яранск и с упоением окунулся в свое любимое занятие. Леонида отличало редкостное трудолюбие: мог по нескольку часов без малейшего перерыва работать – кистью ли, карандашом ли, сангиной, пастелью или чем-то другим, способным оставлять след и принимать художественную форму. В Яранске он принимал активное участие в общественной жизни города, в устройстве Народного дома. Из заброшенного здания бывших купцов Халтуриных по плану Леонида Дмитриевича было создано уютное помещение местного театра. Здесь же Леонид Лубнин создал и Художественную студию для детей и подростков. Эти подростки стали помощниками  при росписи стен и сцены Народного дома. Это было время наиболее оживленной творческой деятельности Леонида Дмитриевича.
Совместно с другими художниками он организовал в Яранске Первую выставку живописи, где значительное место занимали и его картины. Также там были представлены 200 миниатюр     Леонида   Лубнина, выполненных на почтовых открытках. Многие из них – с видами Яранска.
Подобные открытки выпускались почтой для такой категории лиц, как военнопленные. А их, австро-венгров, тогда в Яранске было множество. Двухсотая миниатюра была подписана художником как приз двухсотому посетителю музейной выставки. Такого количества посетителей не набралось, поэтому приз остался у автора.
По городу Леонид ходил в военной форме, которую, как и все, носил без знаков отличия. Офицерская форма, в которой с честью служили царю и Отечеству, стала после отречения от престола Николая II смертным приговором для его подданных, тех, кто не мог изменить присяге. В Яранске того времени происходила явственная политическая борьба, которая велась отнюдь не мирными способами. Понятия офицерской чести и достоинства подвигли Леонида принять решение уйти в Казань, влиться  в армию Колчака.  Осенней ночью 1918 года Леонид с двумя офицерами уходит из  Яранска.
Как вспоминал один из этих двоих, «при переходе линии, разделяющей воюющих в стороне, куда направился Леонид, слышны были выстрелы…».
Больше никто из родных его не видел.
В том году несчастья обрушились на семью водопадом: смерть Дмитрия Ивановича (его похоронили в ограде Александровской церкви), исчезновение Леонида, вдовство Зои, болезнь Владимира.
(В 1917-м  переболел «испанкой», после которой  остались осложнения – потеря чувствительности, атрофирование значительной группы мышц). Единственное светлое событие  - у Музы родилась вторая дочь – Алла (первая – Лия – родилась еще в 1913 году).
В семье очень трепетно относились к Леониду, может быть, из-за того, что он единственный имел ярко выраженный талант и служил ему. Муза, Зоя, Ия, Володя – все относились к исчезновению Леонида как к большому личному горю. Все его вещи, от старых красок до велосипеда, сохранялись, как если бы он должен был появиться назавтра.
Леонид Николаевич Замахаев,  чье детство прошло в доме Дмитрия Ивановича, в своих воспоминаниях напишет: « Велосипед пришлось продать в голодном двадцать втором, а вот красками я успел еще воспользоваться. Угол чулана, где стоял ящик с вещами Леонида, привлекал меня какой-то особой, отчетливо выраженной аурой. Стоило открыть крышку, как вкрадчивый запах скипидара, служившего растворителем красок, приобретал какую-то мистическую значимость вопреки сермяжной своей сути».
Смерть Дмитрия Ивановича была для семьи катастрофой. Но советская власть не так жестоко относилась к семьям своих идеологических противников, как если бы были живы их главы. Волей судьбы в 1918 году все Лубнины собрались в родительском доме, поддерживая и заботясь друг о друге. Их уклад был довольно стабилен и всеми безропотно соблюдался. Так, старшей на кухне всегда оставалась старшая по возрасту. Глафира Михайловна уступила это место Музе только по невозможности дальнейшего «командования» из-за немощности. Она пережила мужа только на шесть лет.
По вторникам пекли хлеб на неделю, в пятницу топили баню. Деньги, когда они появились, были общими и распределялись на своего рода «советах». Не было случаев каких-либо недоразумений по этому поводу. Зоя отвечала за финансы, Ия – за огород и службы, Володя – за топку печей и чистоту во дворе и в доме, причем относился к этому очень ревностно, инвалидность свою не признавал. Муж Музы – Сергей Александрович Мухачёв – отвечал за все остальное. Детей воспитывали все вместе.
Хотя священников как таковых к 1919 году в большой семье Лубниных уже не было, определенная часть яраничей относилась к членам этой семьи как к выходцам из лона церкви. Двадцатые годы были характерны приспособлением к новым общественным отношениям. Муза стала работать в яранской школе № 2, но не директором, как прочили иные, а скромным библиотекарем: происхождение подкачало. Её муж совмещал административные должности в киносети и в театре, а также был актером-любителем.
Если Зоя и Владимир были довольно пассивны, то есть не способствовали каким-либо процессам в жизни общества,  Муза и Сергей просто старались вписаться в современность, то Ия с лихвой компенсировала вялость своих родственников.
 В 1918 году Ия решительно отрезала косу и коротко остриглась. Её  активная жизненная позиция обусловила поступки, которые одни считали вызовом, другие  - блажью, третьи – нормой поведения в новых условиях.
Культуртрегерство ее, как и других членов семьи, было жизненной потребностью, но не способом решения материальных вопросов. Идея создания в Яранске библиотеки для детей удачно совмещала в себе как общественную потребность, так и осознание Ией возможности этого при ее собственном участии.
Детская библиотека была открыта в доме Ивана Ивановича Лубнина, нотариуса, Почетного гражданина Яранска. Он еще при жизни завещал свой дом на улице Никольской (ныне ул. Ленина, 55) для культурно-просветительных целей. Первым библиотекарем стала его племянница – Ия Дмитриевна Лубнина.
Основой фонда были книги из фамильной библиотеки семьи Лубниных. Дополняли его книги из личных библиотек учителей и интеллигенции города.
Библиотека пользовалась большой популярностью. В это время произошла реформа правописания. Но все книги в библиотеке были со старым правописанием. Ия Дмитриевна нашла выход: для желающих она просто стала читать вслух. Эти чтения с театрализованными  элементами иногда собирали столько детей, что приходилось читать одну и ту же книгу по два и даже по три раза. Огромной популярностью пользовался «Оливер Твист» Диккенса, а из соотечественников – Антон Павлович Чехов и Лев Толстой.
31 августа 1923 года районная газета «Крестьянин-коммунист» в статье о лучших просвещенцах писала: «В библиотекарше дети находят старшего друга, посредника между ними и миром книг; здесь для юного читателя есть и любовно сделанные плакаты о лучших и интересных книгах, есть и выставки самих книг. Вот почему открытая в октябре 1918 года детская библиотека быстро завоевала симпатии яранской детворы».
В 1927 году Ия передала картины брата в краеведческий музей, что позволило его сотрудникам  продолжить традицию и организовать вторую выставку живописи яраничей.
«Деревенская жизнь» от 12 августа 1927 года в заметке «С художественной выставки» писала: «Лучшими работами на выставке в музее были живопись по фарфору и керамике свободного художника В. Ф. Бяковой и картины Л. Д. Лубнина, подаренные (до 50 штук) музею сестрой художника».
Рукописный журнал местного   краеведа   М. А. Лагунова тоже откликнулся на это событие. В разделе «Искусство» была помещена статья «Вторая выставка работ художников Яранского района», где неизвестный автор пишет:   «По работам   Леонида Лубнина можно проследить   тот  путь,  по которому последовательно шло  развитие  творчества художника. Первоначальные его работы, заслуживающие внимания, это портреты (Покровского, сестры художника и др.). За увлечением портретной живописи  идет пейзаж. На небольшом полотне очень удачно схвачены виды Яранска («На  севере» и др.). В его картинах  нет негармоничных черноватых красок. Часть работ не закончена  и  имеет вид набросков. Видно, что художник находится в полосе исканий…
В своих работах он устремляется к народным гуляньям, массе… Как реалист, Лубнин тщательно стремится к копированию действительности. Его кистью запечатлены многие места в Яранске». Заканчивает статью  автор такими словами: «Приходится сожалеть, что смерть рано угасила талант, не дала ему сказать последнего слова».
Прекрасная традиция выставлять картины местных  художников в музее, основателем   которой стал Леонид Лубнин, в  Яранске не только  сохранилась, но и приобрела  масштабы регионального   характера. На одной из таких выставок,  посвященной  творчеству С.Н. Держунина, художник рассказал, что его отец, будучи ребенком, занимался в студии Леонида  Дмитриевича Лубнина. В  преддверии к  125-летнему юбилею живописца в краеведческом музее Яранска была организована выставка «Женские образы в рисунках художника Леонида Лубнина».
В 30-е годы сестра Леонида Ия Дмитриевна стала сотрудником читального зала районной библиотеки. Всегда имела стойкую жизненную позицию.
И все равно после 1918 года был налицо факт непреодолимого снижения социального статуса семьи, что еще много раз потом отразилось на жизненном пути Лубниных. Голод, начавшийся в 20-е годы, в семье ощущали до 1928 года. Спасало натуральное хозяйство и отсутствие привычки к роскоши.
В доме появились квартиранты. Очень скромную сумму за проживание платила семья Золотовых. Основные же денежные средства в те годы были получены от распродаж. Так, были проданы ресторану три огромных пальмы, украшавшие прежде гостиную, также продан был рояль, гостиный гарнитур фабричного изготовления, прижизненное издание  Пушкина.
В гостевой комнате постоянно кто-то проживал. Считалось, что всякий из прихода отца Дмитрия, приезжая в Яранск, должен останавливаться в его доме. Был случай, когда, еще при жизни Дмитрия Ивановича, появился прихожанин Яков из деревни Петушки: «Посетил нас Господь, отче, погорели дотла!» Отец Дмитрий посочувствовал, утешил, как мог, и на обзаведение дал какую-то сумму. Вряд ли запомнился бы этот эпизод, если бы не голодный 1922 год. В доме не было никого, кроме немощного Владимира, когда подъехала ко двору телега, с которой было внесено несколько мешков с мукой, крупой и еще с чем-то. На вопрос: что, от кого, почему, - возница ответил кратко: «От Якова». Как выяснилось, деньги отца Дмитрия были удачно вложены в обзаведение хозяйством этого самого Якова.
В 30-е годы Александровская церковь была закрыта, и родственникам пришлось сравнять могилу настоятеля с землей, чтобы прах не предали  поруганию. Сделали это ночью Муза Дмитриевна с мужем, им помогала дочь Алла, которая была еще подростком.
В разгар репрессий 1937-1938 годов Сергей Александрович Мухачёв оказался в тюремных застенках, где и скончался. Дочь его и Музы Дмитриевны – Лия Сергеевна – закончила Горьковский гидротехнический техникум. Длительное время работала на гидротехнических объектах реки Печоры. В 1940-м году переехала в город Киров, где до самой пенсии трудилась в строительных организациях города. Умерла в 2012 году в возрасте 99 лет.
Другая дочь, Алла Сергеевна получила диплом с отличием инженера-лесовода, закончив Суводский лесотехникум. Затем Ленинградская лесотехническая академия,  по ее окончании работала инженером в лесхозе Яранска. Известно, что она проектировала Лумский кордон, занималась организацией сосновых посадок.
В 1948 году Алла Сергеевна вместе с семьей уехала в Киев, где и проживает в настоящее время.
В 1948 же году сестрам Зое и Ие Дмитриевне в Яранске дали коммуналку недалеко от родительского дома, соседи за глаза называли их «поповские дочери». Ия Дмитриевна до пенсии работала в читальном зале районной библиотеки, а после смерти сестры Зои (1958 г.) и Володи (1960 г.) тоже уехала в Киев.
Волею судьбы в 2010 году мы познакомились с Леонидом Николаевичем Замахаевым, внучатым племянником Леонида  Дмитриевича и правнуком Дмитрия Ивановича Лубнина. Он приезжал из Киева попрощаться с родным городом и дорогими сердцу могилами, а в нашем лице нашел сначала благодарных слушателей, а позднее – искренних друзей. Мы уже не представляли себя без его писем, звонков, поздравлений, радостных встреч и грустных прощаний. Во второй свой приезд Леонид Николаевич крестился здесь 21 июля 2012 года в Троицком соборе, и в честь этого события мы подарили ему икону Казанской Божией Матери. Тогда начался новый виток отношений, более близкий с его женой Генриеттой Владимировной и мамой Аллой Сергеевной. Специально для нас были написаны письма-воспоминания Аллы Сергеевны о прошлом Яранска, которые так художественно и с любовью живописал Леонид Николаевич. А еще через год Л. Н. Замахаев приехал в Яранск вместе с женой и всем своим друзьям-яраничам привез подарки: иконы и освященные ладанки из Киево-Печорской лавры.
30 августа 2013  года Леонида Николаевича не стало – инсульт. Любовь к родному Яранску, к своим близким, к деду - художнику он оставил в своих воспоминаниях в краеведческом музее, в письмах, адресованных нам. Любовь к своей малой родине посеял он в сердцах своих детей и внуков.
Летом 2015 года на месте Александро-Невской церкви была установлена памятная плита с плачущим ангелом, а 9 октября 2015 года ее торжественно освятил владыка Паисий, который обратился   к  собравшимся    со словами: «Пусть никогда впредь не повториться  трагедия     мрачных времен разрушения  наших святынь».

1. Замахаев, Л. Письма на родину [Текст] / Леонид Замахаев // Наш край.- 2012.- № 10.- С. 90-100.
2. Замахаев, Л. Воспоминания о Л. Д. Лубнине [Текст] / Леонид Замахаев.- рукопись, краеведческий музей г. Яранска.
3. Замахаев, Л. Письма, адресованные В. Л. Заболотской и Н. А. Терёхиной.
4. Леонид Лубнин [Текст]: заметка в разделе «Искусство» // Наш край – рукописный журнал М. А. Лагунова.- 1928.- № 10 (апрель).
5. Вторая выставка работ художников Яранкого района [Текст]: заметка в разделе «Искусство» // Наш край – рукописный журнал М. А. Лагунова.- 1927.- № 7 (октябрь.)
6. Лубнин, Л. Вид на реку; На балконе [Репрод.]  // Наш край – рукописный журнал М. А. Лагунова.- 1951.- № 31 (апрель).
7. Лубнин, Л. Два вида Бессарабии; Крестьянин [Репрод.]  // Наш край – рукописный журнал М. А. Лагунова.- 1928.- № 10 (апрель).
8. Лубнин, Л. Девушка у окна [Репрод.] // Наш край – рукописный журнал М. А. Лагунова.-1971.-март (№ 63).